Иногда я вспоминаю свое теплое и солнечное детство. Музыкальную школу, уроки хореографии, концерты “Ласкового Мая” и “Миража”. И, конечно же, нашу квартиру на Котельнической набережной с большими окнами, выполненными в форме арок, которые открывали вид на маленький уютный зеленый двор, в центре которого красовалась небольшая плетеная беседка песочного цвета, сделанная каким-то добрым человеком из числа местных жителей. Именно таким он мне и запомнился – уютным, вечно зеленым с плетеной беседкой по центру...
Наверное, в каждом дворе есть своя компания, ребята (пацаны)…Постарше, середнячки и прочая шелупонь мелкая. И, как не странно, бывает в мальчишеской стае одна - две девчонки, которым по барабану куклы, дневники и прочая девчачья поебень. Какие-то непонятные чувства притягивают их к дворовому хулиганью. Скорее всего, этому есть определенное объяснение, но мне, как филологу, оно неведомо. Я принимаю жизнь и наслаждаюсь ею во всех ее проявлениях, а она, в свою очередь, любит, лелеет и принимает меня.

Так вот. Была и у нас во дворе такая оторва. Звали её, дай Бог памяти.. Люда, да, точно -Люда. Хрынова Людмила Михайловна. Росла, понятно, безотцовщиной, мать в больнице на двух ставках корячилась, а Людку с улицы домой лопатой не загонишь. Девчонки её, как огня боялись - и в школе, и во дворе. Курить она со второго класса начала, по-моему, а немногим позже и выпивать не замедлила. Только и видели её то на лестнице, то в плетеной беседке, что во дворе, с парнями.

Уродиной Людка не была, но и в красавицы не записана. Ходила в одних и тех же джинсах весь год, хотя вроде и ноги у неё нормальные были, не очень длинные, но до земли доставали. Во всём она подражала пацанам, стараясь быть ещё круче - если материться-то громче всех, курить - где можно и нельзя, пиво жрать - до блевотины. Девчонок домашних на дух не переносила, самое безобидное - это шелухой от семак в лицо плюнуть, а так могла и юбку задрать какой-нибудь тихоне, - на предмет предъявления трусов с мишками, зайчиками, или цветочками. В лужу пихнуть, в волосья вцепится - как нехуй делать, а то ещё и ботинком добавить.
Парни её за свою держали, а че ж не держать? И денег с малышни настреляет, и за пивом сгоняет. Спиздить, что плохо лежит, или в магазине - тоже дело для Людки привычное. Из солидарности с мужской частью подмышки и песду она не брила, стриглась коротко, и даже ссать стоя пыталась, но не очень-то выходило. А вот на зажигалку пёрнуть, или под дверь участковому насрать - это святое.
Когда сиське у Людки на третий размер надулись, пришла в сердце девичье любовь - не то чтобы нежданная, но уж негаданная точно. Да на беду - ни к кому-то одному, а чуть ли не ко всем пацанам со двора, кто дальше ботинок поссать мог. Льнула она к ним, в глаза томно смотрела, жопой круглой тёрлась, да на колени забраться норовила, ну прям как кошка помойная. И деньги у маман тырила, портвешок с сигаретами в беседку таскала - всё зря.
Тогда спросила она однажды у вожака их, Сергей его, по-моему, звали, прямо в лоб как говорится: почему меня никто выебать не хочет? Я ж к вам и так, и эдак…
Смутился Серёга, аж пивом подавился. Почесал затылок и муде, нет, не так - сначала муде, потом затылок, и ответил горемыке - Понимаш, Людка, ты нам – как брат, ну типо-как сестра, ну, блять, поняла… это, ну как я брата ебать буду? Или сестру? Нет, сестру может и можно типа тиа... теорически, тьху ёбта,тока эта западло -нормальному пацану - сестру ебать, вон блядвы полон двор, чо-присунуть некому, что ли... Поняла Людка всё, и пуще прежнего закручинилась… Но типа в девках недолго ходила, залез на неё кто-то по пьяни, или она на кого-то… Так время от времени и прозябала, если кому уж совсем невтерпёж, а других дырок рядом с хуем нет.

Время шло, и стала замечать Людка, как пацаны, кто не спился, не сторчался, да на зону не пошёл - за ум взялись, на работу пошли, даже тачки импортные у некоторых появились и вместо беседки гулять по кабакам стали ходить. У многих и тёлки постоянные завелись, из тех, как раз, что трусы с мишками, цветочками и зайчиками носили. А кто и женился и даже детей завёл.
В беседке всё так же народ собирался. Все как всегда... пефчанское там, водочка, косячок… Двор-то он всё равно своей жизнью живёт.
Ну и Людка наша всё также при тусовке, только вот тех пацанов, которым она за пузырём бегала, как и раньше - она ещё в колясках видела, да в песочнице. Но для женского здоровья любой хуй сгодится, даже и неокрепший ещё, а Людка многим глаза на мир через песду свою небритую открыла.
Тут и мамка её умерла…Людкина двушка быстро превратилась сначала в однушку, а потом и в комнату в коммуналке. Деньги, ясное дело, быстро разошлись -гуляла Людка по-чёрному… Многих мёд - пивом оделила, да и трипаком тоже, как без этого-дело-то житейское.
Как последний рубль укатился, - села Людка на ящик (стульев-то давно не было) и задумалась два раза, что нечасто с ней бывало. Первый вопрос был всё тот же, который Серёге она давно ещё задавала - про любовь, а второй вопрос – что делать-то? Последней каплей стали слова недавнего ебаришки, забежавшего денег спросить-
-Тёть Люд! Дай соточку, -пивка с ребятами попить..
Посмотрела Хрынова Людмила Михайловна в разбитое зеркало, потом - на верёвку бельевую, не в плане повеситься - таракан по ней бежал, и решила жить по-новому. Комнату она сдала, сама стала жить в котельной детского сада, куда поварихой устроилась по специальности, а что - деньги хоть и небольшие, зато при харчах, да и мальчонки без порток бегают, пиписками маленькими мельтешат. Ну, ничего, вырастут. Жизнь ведь быстро бежит, может и доведётся тёте Люде кому из них за пивом сбегать…

К чему я всё это?
Время бежит и все меняется. В силу определенных обстоятельств, Россия перестала быть для меня ПМЖ, но каждый раз возвращаясь сюда, я первым делом навещаю мой маленький остров ушедшего детства. Но в этот раз, я пришла сказать ему не здравствуй, а до свидания. Возможно, что я еще обязательно вернусь в эту удивительную страну. Мою страну! И меня вновь приветливо встретит мой маленький уютный двор.
Припарковав машину на Котельнической, прямо около арки когда-то моего дома, закурив, я не спеша, двинулась по ее тоннелю, соединяющему реальность с миром моего детства. Вот и та самая плетеная беседка. Малость покосилась правда…и вся в снегу. Как же давно все это было… а вроде, только вчера…
“Рая?”, – женский голос отвлек меня от мыслей: “Райка – воображуля и зазнайка”, - а-ха-ха … “Че не узнаешь шоли меня??? Этош я Людка! Помнишь? Соседями еще были! Скока лет скока зим ебта!!!”
Это была она - Хрынова Людмила Михайловна собственной персоной. Та самая оторва с нашего двора…
С большим оживлением она принялась мне что-то рассказывать. Я почти ничего не слушала. Да и зачем? Но где-то в глубине души вдруг осознала, что в какой-то степени даже, наверное, немного по ней соскучилась.
- К сожалению, мне пора Людмила Михайловна. Берегите себя.
- Рай, послушай, тут дело такое… ты мне полтишок не дашь? А лучше стольник! А то нам опять зарплату держат, уже второй месяц! Бля, вотжыж уроды!
Роюсь в сумочке, достаю пятьдесят евро и отдаю ей.
- Я отдам! Бля буду Рая!!! В феврале отдам, говорит мне Людка, и быстро ныкает заветную бумажку в засаленную вязаную варежку мышиного цвета. Хуле, ты ж меня знаешь!
- Знаю, Людмила Михайловна…Конечно же я Вас знаю, - отвечаю я. Отдадите, когда разбогатеете…

***
Мой самолет из России улетал через 6 часов…