Большая машина, тяжело урча, словно протестуя против тягучего «пробочного» движения, не дававшего ей показать свою удаль, ползла в третьем ряду центральной улицы города. На затемнённых стёклах переливчато играли отражения неоновых реклам и украшенных цветными гирляндами деревьев.

- Скучно как-то… - закутанная в светлую шубку молодая женщина с усталым лицом вздохнула и выудила из пачки тонкую сигарету.
- Ну что ж поделать, мышенька, – философски отозвался сидящий за рулём крупный мужчина, - будни только начались, а ведь ещё пять дней работать на этой неделе…
Мужчина включил правый поворотник и начал перестраиваться.
- Только семнадцатого января в клубе «Ветер», - чей-то гнусавый голос, нагло сменивший в динамиках размышления Стинга о странной доле инглишмэна в Нью-Йорке, заставил женщину потянуться за пультом и убавить звук, - Рэппер Сява, обана! Гыыы! Заказ столиков по телефону… Внимание, ненормативная лексика!
Мужчина задумчиво посмотрел в потолок машины и хитро улыбнулся своим мыслям.

[ Дальше ... ]

Веня подошел к Наташе Симоновой сзади и, обхватив ладонями ее упругие груди, прижался своим огромным членом к ее попке. Наташка охнула и, постанывая сквозь стиснутые зубы, начала вращать задом, стараясь плотнее прижаться к Вене, а тот принялся пощипывать ее затвердевшие соски. Развязка наступила, как всегда, быстро.
- А–а-а-а… Ф-ф-фух-х… Всё-ё…
Веня вытер платочком выступивший пот и несколько капель спермы и, спрятав его под матрац, откинулся на подушку.
«Все было бы очень здорово, если бы не было так печально», – подумал он. Наташа была его несбыточной розовой мечтой. Не раз он с завистью смотрел на их школьного мачо Стаса Никольского, который, уверенной рукой приобняв Наташу за тонкую талию, нашептывал ей что-то на ухо, отчего она весело смеялась и была в этот момент особенно красивой. «Видно не судьба, видно не судьба…», - пришли ему на ум слова старой песни. Вся беда Вениамина Петрунина была в том, что к пятнадцати годам его член был размером лишь три сантиметра и восемь миллиметров. И это в состоянии полной боевой готовности; в состоянии же покоя его член был лишь немногим больше среднестатистического клитора. Даже дрочить его приходилось двумя пальцами. «Хорошо, что хоть не пинцетом», - иногда невесело шутил он про себя. Озознав еще в детстве, что у него, мягко говоря, не все в порядке с экстерьером, Веня старался избегать ситуаций, при которых окружающие узнали бы о его дефекте. Он проявлял чудеса изворотливости, чтобы под любыми предлогами отказаться от пионерлагерей, посещений бассейна, пляжа и врачей. Веня твердо решил поступать в университет только из-за предоставляемой отсрочки.

[ Дальше ... ]

- Гнида смрадная! Шкворень гребаный! – орала на всю улицу Алка в новогоднюю ночь, возвращаясь из гостей. - Какого хрена ты пялился этой девке в вырез? Что у неё есть такого, чего нет у меня?
- Откуда я знаю?! – удивился Пашка, её парень, стараясь сильно не шататься. – Ты ж меня от неё оттащила!
- Скотина унылая! Да если бы не я, ты бы её там же завалил, фашист проституирующий! А зачем ты пил с Петровым?! Ты же его терпеть не можешь!
- А пусть, сука, загнётся от цирроза!
- Всё, заколебал, пьянь болотная! Считай, что между нами всё кончено!
- Да не очень то и хотелось. Стоп, машина!- остановился Пашка и стряхнул подругу с молодецкого плеча. – Ссать пойду!
- Ссы здесь, я не договорила, - вцепилась в него Алка.

[ Дальше ... ]

Она и не вспомнит уже, когда впервые поняла, что стала хуже слышать звуки окружающего её мира. Может быть, тогда, когда заметила, что балкон и все окна открыты, но пение птиц и шум проезжающих внизу машин едва слышимы, как это случается только зимой. Когда все звуки и свежий воздух почти не проникают в её жилище, которое защищает от холода, воды, льющейся с небес, и палящего летнего солнца.
Давно, еще совсем маленькой, она научилась выделять из бесконечного океана шума, которым постоянно дышал окружавший её мир, странное созвучие, издаваемое чем-то большим, что, появляясь над ней, тут же заполняло собой все вокруг.

Оно давало ей вкусную еду, приятно касалось, ласково поглаживало и теребило. А иногда несло её туда, где все сверкало, и пахло влагой, поливало её водой натирало чем-то белым невкусным и пузырящимся.
Снова мыло водой, заворачивало её, мокрую, во что-то мягкое и долго грело своим большим и теплым телом.

И в какой-то момент она поняла, что то созвучие, которое существо постоянно издавало при этом, и ЕСТЬ ОНА.

И теперь, стоило ей снова услышать эти самые звуки, она радостно бежала навстречу той, что их издавала, потому что знала, что сейчас будет еда и теплая ласковая рука, теребящая холку и уши…

А что-то, чем это существо звуки издавало, иногда со странным чмоканьем приятно касалось её беспокойного холодного носа...

Но больше всего она любила, весело сбежав вниз головой веселой спиралью по множеству твердых, ведущих вниз, плоских углублений в центре их огромного человеческого жилища и дождавшись, когда со скрипом повернется твердая и холодная часть стены, прищурить глаза от ярко брызнувшего света и вдруг оказаться в беспокойном, шумном, постоянно движущемся мире, в одночасье обступившем её со всех сторон.

Как же ей сразу становилось весело, как хотелось ей радостно побегать вместе с шумными веселыми человеческими детенышами, которые никогда не сидели на месте, копались в песке и постоянно издавали свои смешные звуки, КОТОРЫЕ НЕ НАЗЫВАЛИ ЕЕ.

Но та, которая заменила ей пахнущую молоком и влажной шерстью мать, придерживая сдавливающий её горло ремень, осторожно переводила её через твердую, горячую, царапающую лапы землю, где с громким рычанием проносились издающие неприятный запах коробки с сидящими внутри чужими людьми.

[ Дальше ... ]

Была нашим ОБЭП получена оперативная информация о том, что на территории соседнего района работает цех по производству паленой водки.
Начальство решило соседей в известность не ставить, а провести спецмероприятие своими силами. Не знаю уж, как это они организовали –может внаглую, а может по согласованию с областью…

В общем, приказали всем собраться к 5 часам утра возле отдела. В назначенное время подогнали два автобуса. Куда едем - не сообщили во избежание утечки информации. И двинулась колонна. Впереди машина с ОБЭПовцами, за ней – «Волга» начальника СКМ подполковника Странцова, автобусы, и замыкающим – УАЗ ГБР – группы быстрого реагирования. Это у нас в городке такое подобие ОМОНа создали из наиболее выдающихся бойцов ППС.

В автобусах народ подобрался из всех подразделений – розыск, охрана, следователи, эксперты, даже вытрезвитель… Едем, гадаем – куда и зачем.
Остановились. Высадились. Начальство в лице Странцова ставит задачу: впереди – холм. За холмом хутор, на котором по опер.информации расположен подпольный водочный цех. Мы должны скрытно этот самый хутор оцепить, чтоб ни одна мышь не проскочила, а специальная группа захвата из ГБРовцев, оперов ОБЭПа и ОУРа во главе с самим подполковником штурмом возьмет объект. Все ясно? Тогда по местам!

[ Дальше ... ]

У моей жены есть подружка одна, называеццо Светка. Так вот, если они друг-другу начнут звонить, туши свет, тридцать минут отдай. О чём они там говорят, незнаю. Но иногда смеюццо. То есть смех, как естественная реакция организма на абасцаку какую-нибудь, присутствует. Свою-то я давно знаю, ей палец покажи, причем любой, смеяццо начинает. А Светку ни разу не видел. Так пару раз по телефону говорил. Вежливая блять. И эсэмески писал.

Один раз прихожу, а жена угарает в голос прям.
- Ты чо? - интересуюсь.
- Шеф звонил бывший, говорит вернись на работу. Посещаемость магазина растёт, а выручка падает.
Светка короче эта сейчас на ее месте работает. Магазин по продаже запчастей для автобусов-иномарок. Ну там Ман-хуян, Сетра-хуетра, Скания-хуяния. А магазин расположен блять в месте дислокации автобусов. Парк карочи.

Ну моя там много проработала, больше меня наверное в механизмах понимает, а Светка тупит немного. Водилы соберутссо и к ней.
- Свет, а амортизаторы топливных насосов на "Сканию" есть?

[ Дальше ... ]

Практически нормальный человек, ничем не отличавшийся от обычного, только, кажется вобравший в себя черты всех наций, сидел на металлическом стуле в окружении сотни вооруженных солдат и одного уставшего начальника.

- Я во всем признаюсь. Мы прилетели позавчера примерно в полдень, и сразу начали разворачивать базу. По словам старшего, оперативность - самое главное, чтобы вы не успели нас засечь. Старший сказал, что план должен зависеть только от нас, а любые вмешательства - это уже ответвления от плана, и достичь победного конца будет практически невозможно.
- Примерно восемьсот лет назад я был здесь, но я тогда был еще молод и ничего не понял. Дедушка рассказывал мне, что ваша цивилизация зародилась намного позже нашей, и мы должны контролировать, оберегать ваше развитие. Историки говорили, что вы идете по тем же ступеням, что и мы в свое время. Еще несколько тысячелетий назад мы обратили на вас внимание, и начали записывать вас.

- Что значит, записывать нас? Летописи?

- Ну что-то типа того... я из служебных подразделений, инженер точно сказал бы вам. Наш банк данных записывал вас уже четыре тысячи лет - просто расположение каждого атома, один раз в день, и все. Это же так просто, вам разве непонятно.

- То есть, вы можете воспроизвести любую ситуацию за три тысячи лет, точь-в-точь?.

[ Дальше ... ]

Нездоровые вегетарианские наклонности проявились у меня в раннем детстве: не раз я поднималась из-за стола в детском садике с котлетами, которые оттягивали сзади простые советские колготки (был у воспитателей такой способ воспитывать - все, что не съедал вредный ребенок, высыпалось ему в штаны). Я без проблем ела всякие гадости типа пенок с теплого молока и манной каши с комочками, но засунуть в меня котлету или часть куриного тела было целой проблемой. Мать и бабушки страдали: врачи ворчали на них за нерадивую опеку и пугали рахитом, выпадением волос, анемией и прочими последствиями для ребенка, что с упорством партизана отказывается есть мясо. Компромисс был найден в сосисках, это был единственный мясной продукт который я, мелкая вредная гадина, позволяла в себя загружать. Возможно, мне нравилась форма, а может и низкий процент содержания мяса, к туалетной бумаге и прочим ингредиентам сосисок я претензий не имела.

В более сознательном возрасте жрать мясо в нормальных человеческих количествах я так и не начала, хотя изредка срывалась на рыбные палочки (гадость, правда?), и все те же сосиски. Окончательно же отказаться от потребления этого со всех точек зрения полезного продукта меня заставило банальное отравление некачественным шашлыком, что был съеден в нетрезвом состоянии на какой-то студенческой тусовке. Сейчас я, если кого-то это интересует, являюсь ово-лакто-вегетаринцем, то есть не ем мясо, птицу и рыбу – и чувствую себя просто прекрасно!

[ Дальше ... ]

Давным-давно, когда Земля ещё была маленькая и по ней бродили мамонты…
Короче, мой отец-командир, в звании полковник, поздравив меня с погонами старшего лейтенанта, решил послать меня во главе группы солдат и одним молодым прапорщиком Васей на ремонт одной школы в небольшую деревню на Север матушки-России. На ремонт школы отводился год. О Васе надо сказать отдельно. Это было здоровеннейшее сооружение с ростом 2 метра 12 сантиметров, весом более 150 килограмм и вечно улыбающейся веснушчатой физиономией жизнерадостного дебила. Сооружение имело 47 размер обуви и звание «Мастер спорта СССР» по штанге. Это если вкратце.
Мы с Васей сняли комнатушку у довольно бодрой бабушки-«божий одуванчик», которая ещё и работала дояркой на местной маленькой ферме. Казарму для бойцов устроили в той же ремонтируемой школе. На дворе стоял конец октября. Пришли первые заморозки, но Вася вечно бегал по двору босиком и никакой холод его не брал. Несмотря на то, что Вася был такой же ленинградец, как и я, бабулька сразу же узрела в нём родственную, деревенскую косточку. Вася не отказывался, ибо бабулька всегда старалась подкормить «сиротинушку».
А ещё у бабульки был поросёночек. Ни я, ни Вася, несмотря на то, что мы прожили в деревне уже месяц, ни разу этого поросёночка не видели, а только его «пятачок» в рубленном низеньком окошечке хлева, в котором размещалось это свинство. Бабулька регулярно таскала туда в двух старых вёдрах утром отходы от обеда и ужина наших бойцов и хлеб, покупаемый ею в сельпо. Да и мы из пайка кое-что подкидывали.
Как-то утром бабуся ткнулась к нам в дверь:
- Ребятки, поросёночка мне не забьёте?

[ Дальше ... ]

Бикини-пати была в самом разгаре. Колонки на пределе мощности изрыгали децибелы в равнодушное ночное небо. Людская масса на танцполе вокруг подсвеченного бассейна синхронно колыхалась в такт музыке. В бассейне, томно извиваясь, плавало несколько красавиц в бикини.

Рома со скучающим и независимым видом уже битый час подпирал столб возле бара. Цедя отвратительный и неприлично дорогой коктейль, он презрительно рассматривал публику. Все было как всегда, почти все лица были до тошноты знакомы. Быки, мажоры, гоу-гоу гёрлз, дешевые и дорогие давалки – как бездушные марионетки, все послушно дрыгались под феерический треш местного мудозвона ди-джея.

Сегодня был явно не его день. Склеить на плановый интим никого не удалось. Давила жаба за напрасно снятый одноместный номер. Причина неудачи заключалась во внезапной меланхолии, в очередной раз не давшей природному обаянию развернуться в полную силу. Как известно, похотливые самки, обычно благосклонно реагирующие на вонючие подмышки и неумение связать сложноподчиненное предложение, на дух не переносят самцов с печатью интеллекта и грустью в глазах. Так, по крайней мере, успокаивал себя Рома.

Сейчас хотелось чего-то яркого, величественного и ужасного, чтобы испугать и шокировать это тупое стадо. Например, превратиться в горящий терновый куст. Или вознестись ослепительным столбом света, прокричав громовым голосом с небес «ваша жизнь бессмысленна! вы все прокляты! сгорите в аду!». Или, на худой конец, с криком «аллах акбар!» швырнуть в толпу гранату. Но превращаться в терновый куст Рома не умел, и гранаты у него не было. Голова гудела от шума и выпитого алкоголя, а постоянно торчать с независимым видом возле бара было глупо. Оставался единственный разумный вариант закончить вечер – вернуться в свою гостиницу, поднять в пустой номер и перед сном флегматично добить в одно рыло припасенную бутылку текилы.

[ Дальше ... ]