Самолёт накренился и медленно начал заходить на посадку. Гюнтер, послушно последовав надписи о необходимости пристегнуться, выглянул в иллюминатор, и увиденный им заснеженный пейзаж вызвал смешанные чувства. Ему, перспективному немецкому журналисту толстого глянцевого издания, уже не впервой выпадала возможность слетать в Москву. В предыдущие два раза Гюнтер успешно справился со своими профессиональными обязанностями, но предотлётные дни в России неизменно всё портили оба раза. В девяносто восьмом его ограбили, а в двe тысячи третьем заразили триппером. Первое и второе события вспоминались ему довольно болезненно. Как физически, так и душевно.

Поездку ему, на предмет написания статьи о широко рекламируемом по всему миру новомомодном и дорогущем, даже по московским меркам, ресторане "Сократ", заказал и оплатил журнал.

Упомянутое заведение открылось этой осенью, но побывавшие там не были теми людьми, к которым можно было бы подступиться с распросами о том, чем и как их угощали. Небольшой обед на двоих зашкаливал за десять тысяч евро.

В тёплом зале Шереметьевского аэропорта Гюнтера встречал приятель и коллега Антон - журналюга, пьяница и раздолбай, но парень весёлый и опытный.

[ Дальше ... ]

Когда-то давно, когда я работал программистом 1С в одной большой питерской конторе, произошел со мной удивительный конфуз. Касается он серверных стоек, а вернее шкафов. Дело в том, что работал я не только программером, но и админом, т. е. был я таким специально обученным человеком, который настраивал там всякие терминалы, роутеры, кластеры и прочую компьютерную хуету. Так вот у любого админа и программера, который всем эти занимается, всегда наступает момент, когда вся эта груда железа на твоем столе настоебенивает, также настоебенивает долбоебизм начальства, который экономит на АйТи, настоебенивает долбоебизм пользователей, сам себе настоебениваешь и тогда ты берешь лист бумаги и размашистым почерком там пишешь “Увольняюсь нахуй по собственному желанию”.

Вот тогда начальство смотрит на тебя с уважением, выделяет бабло на новую технику, на оборудование и на помошника. И ты соглашаешься работать дальше, потому что пиздец как интересно и ничего кроме этих железок не надо, только бы возится с ними всю жизнь.

Да, когда-то я был таким, да и сейчас такой, хули там, любая железяка вызывает чуть ли не
сексуальный интерес.

Заказал я тогда новых серверов, свитчей и шкаф-стойку для этого дела с холодильником, чтобы охуенно все работало. Все это привезли и я ушел в работу. Целыми днями там чего-то кроссировал, впихивал сервера и выпихивал, настраивал и ломал, устанавливал и сносил, вобщем, самый настоящий админский хардкор.

[ Дальше ... ]

Каждое утро так. Я просыпаюсь от яркого света в окне. Вернее как... Серая осень и яркое пятно на этом фоне. Милое ясное солнышко. Я не знаю, да и не хочу в принципе знать, как называется твоя прическа. Этакий изыск парикмахерского искусства. Блять! О чем это я? А, ну да... Открываю глаза. А в окне свет...

Раздолбанный диван предательски скрипит, когда я опускаю ноги на холодный пол. Стараясь не шуметь бегу на кухню. Старый чайник с осипшим свистком сначала под кран, потом на плиту. Пригоршню ледяной воды в лицо. Ага, вроде лучше. Иду в комнату...

А ты все стоишь у окна. В одной маечке. Поднимаешь вверх руки. Медленно опускаешь их. Приподнимаешься на цыпочки, чуть оттопырив попку. Ждешь... А я уже рядом. Осторожно кладу свои прохладные ладони на твои плечи. Ну! Давай!

С тихим "ахххх" опускаешься на мой вздыбленный член. И этот твой выдох, ударившись о стекло, оставляет на нем маленькое туманное облачко. Я в тебе. Полностью. Начинаю не спеша. Забираюсь под маечку, нежно сжимаю грудь. От прикосновений сосочки напрягаются. Целую тебя сзади в шею. Ты поеживаешься, как от холода. По плечам бегут мурашки.

А потом... Потом с каждым разом все сильнее и сильнее. И облачко твоего страстного дыхания на стекле все больше и больше. И промозглый осенний двор за окном становится не таким уж и страшным. Даже красивым... Как ты, моя любовь. Даже с большой буквы.

Вода в чайнике на кухне закипает, и свисток, сначала чуть слышно, затем надрывно возвещает, - "ну хватит уже, пора". Кончаем одновременно. Гармония, а как же.

[ Дальше ... ]

Одна девушка вызвала на дом сантехника, чтобы тот починил ей водопроводный кран. Сантехник пришел – молодой, стройный, высокий. В новом комбинезоне. Взял – и мигом кран отремонтировал. Быстро, качественно и не слишком дорого. И исчез, не задерживаясь.
Девушка удивилась и вызвала другого специалиста. Электрика. Тот явился – тоже молодой, статный, рослый. С блестящими отвертками. Розетки и выключатели враз наладил. А как закончил – убежал по другим вызовам.
Девушка удивилась еще больше и позвала телефонного мастера. Мастер оказался – молодой, складный, подтянутый. Провод заменил, трубку в аппарате проверил и сгинул.
Девушка потом много кого еще вызывала – и стекольщика, и газовщика, и даже трубочиста. И ни один из них плохим специалистом не оказался. Все в доме после них как часы работало. И только девушка была чем-то недовольна. Некоторым угодить просто невозможно.

Папа одного молодого человека, когда того дома не было, сел к его компьютеру от нечего делать. И стал там папки рассматривать – просто так. Одна его внимание привлекла. Она «Материалы к курсовым» называлась. И размер у нее был – почти десять гигабайт.
Папа заинтересовался и папку открыл. А в ней файлов – видимо-невидимо. В основном, картинок.
Папа те файлы почти все пересмотрел. Массу времени потратил. Чего там только ни было! И чертежи. И графики. И справочники отсканированные. Все высокого разрешения, чтобы ни одна деталь не пропала.
Закрыл папа папку, компьютер выключил. Сына дождался из института и сказал ему: «Странный ты у меня какой-то». И после относился к нему – не то с жалостью, не то с пренебрежением. А если подумать – то сам он странный. Как так можно к собственному ребенку-то?

[ Дальше ... ]

В каждую эпоху была своя "история любви" в кино. Конечно, всё, что было разложить по полкам невозможно, однако, есть некие весёлые закономерности. Зная их, я написала несколько мини-пародий.

Вот как, к примеру, выглядел типовой фильм о любви в исполнении сталинского кинематографа:

Он - рабочий, Она - колхозница. Его играет 20-летний скуластый парнишка, только что приехавший из каких-нибудь Нижних Топтунов и с ходу поступивший в знаменитую театральную мастерскую. Её играет 38-летняя красавица-звезда с крепким туловом, губами Джинн Харлоу и ногами Марлен Дитрих. Их герои стречаются на собрании районнного парт-актива, где горячо спорят, хотя зрителю сразу же становится ясно - в конце они всё равно поженятся.

Типичный диалог:

Он: Я этих признаний-то говорить не обучен... Вы мне прямо скажите, Матрёна Сильверстовна, любите ли вы меня!(Тискает кепочку-малокозырку в сильных брутальных руках).
Она: Те, которые любят, Кузьма Саввич, разве такие слова говорят? (Сильно накрашенное лицо горит праведным гневом).
Он: Эх, что говорить?! Вы дали 150, так я дам 170! (Кидает кепочку на пыльную мостовую).

[ Дальше ... ]

Были у меня как то в жизни золотые времена, которые в корне изменили мое отношение к людям. Работал я продавцом в конторе которая продает охуительно дорогие пылесосы. Работал я там не мало, даже потом свой офис по этой теме имел, но не об этом речь. Речь об отношении нормального (хорошего) продавца к клиентам. Поверьте, по себе знаю, это страшно, когда встречаешься с профессионалом в области продаж. Вот вам вкратце обрывки мыслей которые я передавал на закрытых тренингах и сам все это проводил в жизнь, все, заметьте, абсолютно серьезно и реально.

Клиент всегда прав. Клиент сосет хуй! Он прав только тогда когда он у меня, и только у меня, покупает! Каждый кто считает, что он прав только потому что он клиент, патологический кретин, но не будем его разочаровывать, пусть так считает, а мы будем этим пользоваться. Человек даже не подозревает что против него используется. НЛП, гипноз, психодрамма, провокации, все что угодно, лишь бы ты, сука, купил.
Я могу опустить человека морально, перед его семьей, сделать так что бы было стыдно до слез и многое другое. Мне плевать что думает эта на вид самоуверенная тварь, я знаю одно, что или я от тебя урода уйду с баблом или нет.

Я прекрасно разбираюсь в психологии, и первые двадцать минут, которые я с тобой говорю не о чем, я не развлекаю тебя, я изучаю тебя! У тебя на ебальнике куча маленьких мышц, которые ты даже не контролируешь, мало того ты о них даже не знаешь, а я их вижу и через несколько минут общения я прекрасно вижу когда ты говоришь правду и где ты пытаешься меня наебать, не прокатит! Я чувствую твое дыхание и слышу твое сердце, детектор лжи отдыхает! Я вижу твои слабые места, я знаю кто в твоей семье главный и если главный не ты, а твоя жена, то ты пойдешь(пойдешь-пойдешь, поверь мне) готовить чай нам, в то время пока я буду забирать у твоей жены деньги, на которые ты хотел сделать тюнинг на свой драндулет.

[ Дальше ... ]

1.

Купили мы этот киоск аккурат 15 декабря. За 500 долларов, вместе с оборудованием для разлива пива. Зима. Вьюга. Холод - аж пиздец. Какое тут нахуй пиво? Да и сам киоск располагался на конечной остановке автобуса №2. Тут только местные из частного сектора и дачники. А где взять дачников в это время года? В общем полный ахуй и утопия. Пивной бизнес пшикнул и погас как мокрая спичка. Мы купили кегу с «жигулевским», и включив тен на 1.5 кВт, сели в тягостном молчании. Влад насифонил две кружки свежего напитка.
- Ну и хуле, теперь? – спросил я в сторону, прихлебнув пива.
- Пиво пить – куртуазно ответил Влад.
- Какое блядь, пиво?
- Жигулевское, мы ж теперь бизнесмены, ну типа ИП…
- Мы идиоты – предприниматели, нам надо пиво продавать и гнаться за прибавочной стоимостью, ты че, Маркса не читал?
- Не я больше фантастику и Бёрджеса, а пиво заебись…

- Пиво заебись, а вот наше предприятие нихуя не заебись!
- Все устроится, не ссать, клиенты будут.
Я приоткрыл окошко и ткнул пальцем в серую мглу. Вне уютного киоска носились ветры и снежные плевки. Проехал какой то бедолага на УАЗике. Скоро Новый Год. Но это не принесло мне облегчения.
- Ты хоть смотрел на улицу, любитель фантастики? – продолжал я депрессировать.
- Да зима там, вьюга и холод, это разве не характерно для второй половины декабря? – разил меня Влад фактами, наливая вторую кружку.
- Конечно зима и мороз с осадками, чего делать будем?
- Пиво пить…
- Тьфу ты бля!

[ Дальше ... ]

Фершал Моисей Шнейдер (конечно же, Михаил - из соображений советской толерантности, а то и просто Миха) практически был легендой и тотемом 14-й гвардейской подстанции скорой помощи города Москвы.

Во-первых, Миха (по злобе, конечно же, Мойша) виртуозно выщёлкивал пальцами по кадыку "Воздушную кукурузу", равно как и любую другую мелодию - никакого ксилофона не надо (ксилофона, как и приличных топчанов для отдыха, и нормального телевизора и дохрена чего другого, на "четырке" и не было).

Во-вторых, Миха был удачлив на всякие нелепые гиморы, которые весомыми кусками рваного бута ложились в фундамент фольклора московской скорой.

Вот, к примеру, рядовой вызов: мальчик 17 лет (до ста не хватает), почечная колика. Бригада в урезанном составе (вечно рук не хватает, блин) доктор Ваня Ольховский и фершал наш Мишаня, попадают в условия практически райские: на седьмой этаж едут на лифте, сопровождаемые встречавшим у подъезда родственником болезного "мальчика", руки моют приличным мылом в чистой ванной, вытирают персонально поданными каждому полотенушками, обстановка в квартире более чем приятная, родственники - люди интеллигентные.

[ Дальше ... ]

Подул холодный, пронизывающий ветер и швырнул Андрею в лицо пригоршню колючего снега. Андрей проморгался, накинул на голову капюшон комуфлированной спецназовской куртки и заерзал, устраиваясь поудобней в лёжке. По его расчетам ждать оставалось еще около получаса. Затем на все- про у него было около пяти секунд. Но он справится, он успеет. Закрыв глаза, парень углубился в воспоминания.
Ему пять лет. Новый год, в углу комнаты стоит ободранная елка, увешанная бумажными игрушками и мишурой. Андрей лежит на животе под ней и старательно выводит печатными буквами письмо Деду Морозу: «Дедушка Мороз я хачу солдатиков и кастюм мушкитера. И шпагу хачу». Сворачивает письмо и кладет под елку. Елка вкусно пахнет смолой и ее аромат разбавляет застоявшийся в квартире запах вечного отцовского перегара, сигарет «Астра» и грязных носков. Потом бежит к своей кроватке, ложится и натягивает одеяло по самые глаза, стараясь поскорее уснуть, чтоб наступило утро нового года и под елкой его ждали подарки.

[ Дальше ... ]

Иван вышел из офисного здания и вдохнул обжигающий морозный воздух. Голова немного кружилась от выпитого, но не настолько, что бы идти, шатаясь и ничего не соображая. Иван постоял немного приходя в себя, закурил и в приподнятом настроении пошел к метро.
Медленно падали подкручиваясь снежинки и Ивану почему-то хотелось закружиться вместе с ними и упасть на асфальт, но он держал себя в руках, все-таки не так он много и выпил, что бы валяться вместе с снежинками.
У входа в метро Иван купил бутылку пива и стал жадно пить ее большими глотками. По неизвестным причинам его организм только трезвел после пива, если конечно это была одна-две бутылки.
И тут подошла она. Стройная, в джинсах в обтяжку, в сапогах до колена и в белой дутой куртке доходившей ей до талии. Осмотрев по-хозяйски жопу и стройные ноги, Иван поднял глаза и рассмотрел ее лицо. Ему понравились и крашеные блондинистые завитки и маленькие пухлые губки и приветливо-пустые светло-серые глаза над маленьким чуть курносым носиком.
А носик в самый раз – подумал Иван и улыбнулся сам себе, его склонность шутить непонятно частенько раздражала его друзей, увлеченных лишь бухлом и телевизором, самые продвинутые из них еще играли в компьютерные игры и только Иван имел разносторонние знания и увлечения.

[ Дальше ... ]